Записки Ларионова

Kirjeldus

На долю помещика Ларионова выпали и счастливое детство в родительской усадьбе, и учеба в кадетском корпусе, и военная служба при Аракчееве, и тихая помещичья жизнь, и чиновничество в губернском городе. Его судьбой могли заинтересоваться Пушкин, Гончаров или Тургенев… но сюжет подхвачен через две сотни лет Михаилом Шишкиным.

Этот Ларионов – инвалид, раздавленный промчавшейся мимо Большой Русской Литературой: обманутый станционный смотритель… (ЛЕВ ДАНИЛКИН)

Русскую литературу я люблю всю. И Набокова, и Чернышевского…

Русская литература неделима, как любимая женщина, в ней любишь все части. Каждый писатель – это всего-навсего листок на дереве. И соки к нему проходят через корни, ствол, ветки. До конца ХIХ века – это ствол, который питает крону, потом начинается разветвление. Моя ветка – Чехов, Бунин, Набоков, Саша Соколов. (МИХАИЛ ШИШКИН)